Дорогие друзья! Приветствуем вас на виртуальных страницах нашего еженедельника! В сегодняшнем выпуске …
Институт психотерапии в лицах: Тихомирова Евгения Николаевна — участница лаборатории психотерапевтической лингвистики
Вечер памяти Бориса Дмитриевича Карвасарского
______________________________________________________________________________
Институт психотерапии в лицах: Тихомирова Евгения Николаевна — участница лаборатории психотерапевтической лингвистики
Дорогие коллеги, гостья сегодняшнего выпуска нашего Еженедельника — Евгения Николаевна Тихомирова, куратор лаборатории психотерапевтической лингвистики.
Обычно Евгения не любит говорить о себе «я психолог»: «Я пришла в эту профессию с конкретной задачей. И она шире, чем психология. Я хочу, чтобы люди сохраняли психическое здоровье — свое собственное, своих детей и близких, чтобы люди с травмами и трудностями, адаптировались в обществе, а не получали вместо поддержки, уважения или помощи — порицание, угрозы, отвержение».
Более 10 лет наша гостья работает в благотворительном фонде «Дети ждут» (https://vk.com/detizhdut), последние 5 лет из них — специалистом по подготовке и сопровождению приемных семей (психологом). Она проводит консультации, ведет групповые занятия, сопровождает приемные семьи.
«Я хорошо помню, как я впервые познакомилась с Институтом имени Б.Д. Карвасарского, — рассказывает Евгения. — Ведущий специалист службы сопровождения, человек у которого я учусь все эти годы, врач-психотерапевт и семейный психолог Татьяна Владимировна Дорофеева однажды на работе смотрела образовательный вебинар (в этот момент она проходила образовательный цикл). Я пришла, постучалась в ее кабинет и села рядом — так началось мое знакомство с Институтом, где сейчас я не только заканчиваю переподготовку по программе «Клиническая психология», но и являюсь куратором лаборатории психотерапевтической лингвистики!»
Институт психотерапии и медицинской психологии им. Б.Д. Карвасарского стал для нашей гостьей важной частью ее профессиональной жизни: «Обучение в Институте меняет восприятие мира, себя и профессии. Все постепенно шлифуется, оттачивается, углубляется, если быть последовательной и не бросать. Здесь огромное количество возможностей выбрать, углубить и разнообразить свои профессиональные знания и компетенции».
«Мне нравится, — рассказывает Евгения, — что есть бесплатные вебинары — это возможность познакомиться с преподавателем и его темой, и купить учебный курс, модуль или цикл не под воздействием броской рекламы, а четко понимая, что получишь в итоге. Учебные программы Института развиваются, меняются, дополняются. И это очень интересно. Можно участвовать в разных форматах: циклы, многоступенчатые программы, лаборатории, тренинги… Однажды мне повезло: в учебную программу моей образовательной группы был включен новый лингвистический тренинг. Три дня занятий с необычной подачей материала под руководством Леона Быкова меня очень впечатлили. После этого тренинга была создана лаборатория психотерапевтической лингвистики, в работу которой я сразу с удовольствием включилась. Слово интересовало меня всегда. Даже приходя в детские сиротские учреждения, проводя тренинги для персонала, я много внимания уделяла тому, какими словами воспитатели и педагоги говорят о себе, о детях и их жизненной ситуации. Язык, то, как мы выбираем слова, чтобы описать любое явление, определяет наше отношение.
Осознание того, как это работает, практика наблюдения и выбор других описаний могут совершенно менять угол зрения. Я многократно наблюдала это в своей жизни и работе и вдруг получила не только подтверждение и обоснование этому, но и возможность участвовать в развитии психотерапевтической лингвистики как науки! Я точно оказалась в нужное время в нужном месте!»
Условия участия в Лаборатории подразумевают, что лаборантской работе нужно выделять не менее одного часа в день. Один раз в две недели проходит встреча Лаборатории, а между встречами у лаборантов зачастую есть задание, которое они выполняют в протагонистических парах. «Многие свои дела я планирую с учетом лаборатории. Это неотъемлемая часть моей жизни» — говорит Евгения.
В профессии нашу гостью особенно привлекает возможность сохранять психическое здоровье людей, независимо от того, где это происходит:
- в Благотворительном Фонде «Дети ждут» (https://vk.com/detizhdut), где Евгения работает с приемными семьями и искренне считает, что если дети сохраняют семью — мир не безнадежен;
- в частной практике, где наша гостья консультирует тех, кто готов искать свой путь преодоления всего того, что стоит на пути к психическому здоровью и гармоничным отношениям с близкими;
- в просветительской деятельности, когда Евгения с коллегами приходит с семинарами в обычные школы и сиротские учреждения, чтобы среда в них становилась эмоционально более безопасной;
- в лаборатории психотерапевтической лингвистики, призванной исследовать и описывать использование языка в психотерапии;
- в моих театральных занятиях, где наша гостья учится на режиссера прямо сейчас, чтобы помогать людям говорить о сложном и выражать то, о чем сложно сказать словами!
Евгения мечтает, чтобы психотерапевтическая помощь и поддержка стали нормальной и доступной частью жизни, чтобы все нуждающиеся могли их получить. Она очень уважает детей и людей с сиротским опытом: «Эти люди прошли через испытания, которые способны нанести огромный вред и даже инвалидизировать, но смогли сохранить себя и готовы пробовать строить отношения, довериться новой семье, взрослым, миру». Именно о таких людях Евгения поставила свой курсовой спектакль-променад «Не для меня»; он абсолютно документальный и посвящен людям с опытом сиротства.
Нашу гостью вдохновляет Петербург, в котором она живет, учится, работает и воспитывает своих детей. Вместе с приемными семьями она создала совместный проект «Петербург — место силы». «Раз в две недели мы специальным образом разговариваем о городе, гуляем в странных и удивительных местах, пишем и читаем стихи, смотрим видео, — рассказывает Евгения. — Собираемся поставить уличный спектакль и написать совместную книгу. Когда я оказываюсь вечером на набережной, гляжу на жизнь ночного города или любуюсь Невой в солнечный день, я понимаю, что быть здесь — это большая радость, удивительный жизненный контекст! Этим хочется поделиться… И я делюсь: с тем, что я знаю и вижу, можно познакомиться в моем Инстаграм-аккаунте: https://www.instagram.com/psy.tihomirova/»
Институтская кухня: Вечер памяти Бориса Дмитриевича Карвасарского
Дорогие друзья!
24 сентября 2021 года в нашем Институте состоялся вечер памяти Бориса Дмитриевича Карвасарского, покинувшего нас 24 сентября 2013 года. С этой печальной даты прошло уже 8 лет, но память об этом необыкновенном человеке и великом ученом в наших сердцах не угасает. Почтить наследие Бориса Дмитриевича и поделиться воспоминаниями на вечере собрались почти 100 человек. И сегодня нам хотелось бы рассказать вам немного о том, как проходило это мероприятие.
Начался вечер с выступления ректора нашего Института, доктора медицинских наук Равиля Каисовича Назырова — прямого ученика, последователя и друга нашего выдающегося учителя.
Равиль Каисович Назыров, доктор медицинских наук, ректор Института психотерапии и медицинской психологии им. Б.Д. Карвасарского
«В наследии Бориса Дмитриевича можно выделить научные, философские и гуманистические аспекты. И все они важны в равной мере. Самое главное же — представить себе образ этого великого человека, учителя всех психотерапевтов не только нашей страны, но и всего русскоязычного пространства.
Если попытаться охватить все его влияние, можно обнаружить, что это далеко не простая история. Борис Дмитриевич принимал разное участие в деятельности профессионального сообщества, давал импульсы с разных позиций. Он был не только психиатром, психотерапевтом, медицинским психологом, но и даже корабельным военным врачом и, что важно, неврологом. Все области «пси», все специальности создавали в нем, как в калейдоскопе, неповторимое сочетание знаний и опыта.
Борис Дмитриевич считал себя учеником Владимира Николаевича Мясищева. Это была главная фигура в его жизни. Бережное отношение к учителю он передал и нам, что и стало фундаментом Ленинградской школы психотерапии и ее важной роли, роли камертона, для всей психотерапии в России. Эту линию необходимо развивать, конечно же, совместно с Московской, Екатеринбургской и другими психотерапевтическим школами.
Борис Дмитриевич был руководителем отделения неврозов и психотерапии института им. В.М. Бехтерева. Его миссия была тесно связана с нахождением в отделении неврозов. Цель заключалась в создании медицинской модели психотерапии вопреки тому, что медицина задачи психотерапии порой понимает плохо.
Борис Дмитриевич много сил вкладывал в развитие Ленинградской психотерапевтической школы. Для него она была пространством научных идей, дискуссий замыслов, которые воплощались в гигантском количестве научных диссертаций. Карвасарский шутил, что тревожится, когда его спрашивают о количестве диссертантов. Их было очень много. Под прямым или косвенным руководством Бориса Дмитриевича было написано и защищено 150 диссертаций! Таким количеством не может похвастаться ни одна другая психотерапевтическая школа, в том числе КПТ. Таким образом, личностно-ориентированная реконструктивная психотерапия — самое научно-обоснованное психотерапевтическое направление.
Борис Дмитриевич был первым президентом Российской Психотерапевтической Ассоциации, ему было важно знать, как устроена психотерапия в регионах. В ассоциацию вошли все главные психотерапевты министерств здравоохранения регионов.
По линии министерства здравоохранения функционировал Республиканский, а потом Федеральный научно-методический центр психотерапии и медицинской психологии, включавший большое количество специалистов-экспертов. Эта группа создавала все нормативные документы, методические рекомендации, организовывала научную и правовую базу психотерапевтической практики.
Еще одна ипостась Бориса Дмитриевича — Главный психотерапевт Минздрава России (с конца 1980, а позднее — Росздравнадзора). В этом качестве Карвасарский инициировал нормативные документы, дискуссии, поддерживал психотерапию (он лично побывал почти в половине регионов страны).
И конечно же, Борис Дмитриевич был доктором медицинских наук, профессором, Заслуженным деятелем науки России. И научное наследие его обширно.
Для Бориса Дмитриевича важной темой были невротические расстройства. В 1980 г. под его редакцией вышло руководство по неврозам (второе издание было выпущено в 1990 году). Он часто говорил: «Назыров, твоя миссия — психотерапия, а моя — неврозы и психотерапия». Он изучал все аспекты лечения неврозов, в том числе и биологические и др. Наша задача — дополнить это руководство, продолжить исследования.
Руководство «Медицинская психология» стало очень важным шагом, практически прорывом Ленинградской школы, поскольку до его издания психологию в медицине называли патопсихологией, нейропсихологией, а медицинской психологии как таковой просто не было.
Учебник «Психотерапия» был издан не только в России, но и в США. Для Запада он служил иллюстрацией того, как развивается психотерапия в России. Одним из достижений Бориса Дмитриевича стало то, что он добился, чтобы психотерапию в вузах изучали по учебнику. Психотерапевтическая же энциклопедия стала способом сопоставить данные о психотерапии в стране и во всем мире. Она включает широчайшую информацию обо всех взглядах и подходах.
Философское наследие Бориса Дмитриевича заключается в том, что он был учителем, мог создавать и драматизировать подходы. Он был также и великим мыслителем: говорил о постнеклассическом представлении о психотерапии, о развитии клинической психотерапии. Ученики должны развивать ЛОРП, вернуться к идеям неврозологии, наблюдая факторы объективизации психотерапии, создать клинический подход, чтобы психотерапии могла реализовать себя в медицине.
Борис Дмитриевич был и прекрасным педагогом, он всегда мыслил вместе с аудиторией, его лекции переворачивали представления о психотерапии.
Велико и гуманистическое наследие Бориса Дмитриевич, его человеческое участие, которое можно выразить несколькими его фразами.
Как ученикам и последователям Бориса Дмитриевича нам необходимо следовать его заветам и развивать личностно-ориентированную реконструктивную психотерапию, клиническую психотерапию и неврозологию.
Александр Александрович Климов, директор Центра образования Института психотерапии и медицинской психологии им. Б.Д. Карвасарского
Я не являюсь прямым учеником Бориса Дмитриевича. Когда я пробовал осмыслить значение его личности, то вышел на улицу… и увидел фонари, машины и пр. Вот так и каждый из нас приходит не в голый мир, а в мир наполненный, где кто-то что-то уже сделал. Сложно представить, что нет колеса, нет электричества, нет других важных и привычных нам вещей. В психотерапию я тоже пришел, как в уже готовый мир. Когда я размышляю, что сделал Борис Дмитриевич, я понимаю, что было много людей, сделавших что-то замечательное (например, развивших метод, описавших технику и др.), но объединением (созданием нормативной базы, воспроизводимых знаний в виде учебников и пособий, контекста школ — диссертаций и специалистов, у которых мы учимся сейчас) занимаются очень немногие. И одним из таких людей был Борис Дмитриевич — организатор, занимающийся совмещением отчужденных знаний для создания мира, в который приходим я и другие специалисты.
Сергей Иванович (Леон) Быков, проректор Института психотерапии и медицинской психологии им. Б.Д. Карвасарского
Я тоже хотел бы поделиться своими размышлениями об учителе. Борис Дмитриевич Карвасарский — мой прямой учитель в области психотерапии. В области психиатрии таким учителем был Владимир Степанович Григоревский. Эти два великолепных ученых очень уважали и любили друг друга, отзывались друг о друге «это настоящий врач», «настоящий человек», «настоящий труженик».
В моем сознании Борис Дмитриевич Карвасарский отложился как концептуальный дизайнер, человек, который творил психотерапию не на уровне только научной мысли, а на уровне методическом, создавая концепцию научной российской психотерапии. Научная психотерапия в России легализовалась на внутренних тяжелых научно-методических советах. И вел их он. Это были регулярные сессии, где формировался институт психотерапии и происходило его размещение в медицинском пространстве. До этого времени я не знал, что есть такого уровня концептуальщики, с таким заточенным мышлением по организации контента в медицине, здравоохранении, науке, юридических аспектах. В моей памяти он остался глубочайшим мыслителем. Мне повезло наблюдать за его работой и общаться с ним, когда он обустраивал психотерапию в советском и постсоветском пространстве. Особенно приятно, что мы с другим учеником Бориса Дмитриевича, Равилем Каисовичем Назыровым, продолжаем дело дорогого учителя!
Ирина Сергеевна Королева, первый проректор Института психотерапии и медицинской психологии им. Б.Д. Карвасарского
Мне довелось не так много времени провести с Борисом Дмитриевичем. Я жила в Тольятти, у нас проходили занятия выездной резидентуры, и в дни этих занятий я общалась с Карвасарским очень плотно. Он был чрезвычайно скромным человеком, предпочитал уединенные места, а не дорогие отели, не любил есть в ресторанах, а приходил к нам домой и разделял ужин в теплой семейной компании, общался с моими детьми.
Приезд Бориса Дмитриевича всегда был большим событием, праздником с точки зрения научного и организационного продвижения. Ему всегда сопутствовали поход в министерство здравоохранения, встреча с научным сообществом. Он говорил: «Готовьте к моей встрече все, что трудно, все решим». Дело психотерапии пронизывало всю его жизнь.
В нашем городе переподготовка по психотерапии началась на 3 месяца раньше, чем в Институте Бехтерева. Борис Дмитриевич часто размышлял, почему не получается обучить слушателей всему, как правильно организовать рабочее время, куда поставить группу (динамическая группа всегда была неотъемлемым элементом обучения, но после нее переживания мешали усвоению информации). Все это для Карвасарского было очень важно!
Он сплетничал о своих «трех мальчишках», любимых учениках — Евгении Ивановиче Чехлатом, Равиле Каисовиче Назырове, Сергее Александровиче Подсадном. Он очень тепло и трогательно относился к своим ученикам. У меня остались воспоминания о нем, как о подлинном человеке и большом деятеле, поэтому для меня важно, что я тружусь в Институте его имени, развивающем его дело.
Ирина Викторовна Бубнова, клинический психолог, руководитель направления «Клиническая (медицинская) психология» Института психотерапии и медицинской психологии им. Б.Д. Карвасарского
Перед тем, как я приехала в Петербург поступать в аспирантуру, я познакомилась с маленькой книжечкой Бориса Дмитриевича. Меня поразили ее четкость и структурированность. Я помню, как я ее читала, понимала и удивлялась, что понимаю (мне казалось, что читать книги Петербургского ученого будет сложно).
Когда же я узнала его лично, у меня случился когнитивный диссонанс: это был маленького роста скромный человек. Меня поразили его скромность и простота. Когда я была в аспирантуре в 9-м отделении, которым он руководил, участвовала в планерках, меня поражали его предельная тактичность и при этом естественность и простота. Второе, что меня впечатляло, — это колоссальная работоспособность: этот человек, который правил не единицы, а десятки диссертаций, все успевал делать размеренно и с идеальным порядком на столе.
Я его ужасно боялась, почти не дышала, когда была в его кабинете. Там все вели себя тихо, хотя сам он никогда ни на кого не повышал голоса (лишь однажды слегка усилил интонацию, когда, как оказалось, был просто в бешенстве).
Я запомнила его преимущественно через отношение Равиля Каисовича и других его учеников. Для меня он, скорее, профессиональный дедушка, которого видишь не так часто, но запоминаешь на всю жизнь. И я горда быть его психологической внучкой, его идеи мне очень близки, я вижу, что это работает, пациенты вылечиваются, неврозы проходят, качество жизни меняется. Это подтверждается практикой.
Я пробовала разные подходы, но далеко уйти от ленинградской школы невозможно. Это понятный для меня путь развития. Моя задача — привнести что-то в эту концепцию, в эту идею, в его труды и продолжать его дело через себя, через своих пациентов.
У меня есть сожаление, что я не задавала лично ему вопросов, а лишь смотрела, слушала молча. Но эти воспоминания дороги. Они очень теплые, очень важные.
Екатерина Сергеевна Зотова, клинический психолог, участница лаборатории психотерапии пограничных состояний
Я сожалею, что мне не удалось познакомиться с этим великим человеком при жизни. Но я счастлива, что мне повезло учиться в его Институте, у его учеников. Психотерапия — не профессия, это образ жизни, смысл жизни, ценность. И то, что Борис Дмитриевич поднял эту ценность на такую высоту, что люди могут пользоваться и давать что-то другим людям — это одно из колоссальных его достижений. Интересно, что мой путь в клиническую психотерапию мистическим образом начался с того, что я купила его учебник по клинической психологии. И радостно, что теперь здесь в Институте, названном его именем, могу говорить эти теплые слова.
Ольга Викторовна Коротина-Гессе, клинический психолог, участница лаборатории «Кристалл»
Я знала Бориса Дмитриевич, он мне помог, он рекомендовал меня в преподаватели МАПО. Это был очень отзывчивый человек, я могла позвонить ему со словами: «Можно к Вам прийти, очень нужно поговорить с Вами профессионально». И он не отказывал. В моей судьбе он сыграл большую роль, я жила в Петербурге, была главным психологом в наркологии. Мы общались, мои воспоминания о нем очень теплые, отношение глубокое — как к человеку, который в профессии хотел достичь и достиг очень много.
В заключение вечера Равиль Каисович Назыров подвел итоги. Он сказал, что мы должны вернуть неврозологию, развивать ЛОРП вместе с другими сообществами. Равиль Каисович подчеркнул важность присутствия на встрече участников лабораторий: «Психотерапевтическая лингвистика — базовая часть, основа психотерапии, она тоже началась с Бориса Дмитриевича, который поддержал диссертацию Быкова. Пограничные состояние — важная вещь, позволяющая создать руководства для психотерапевтов и медицинских психологов. Компетенции в психотерапии, ее методология также чрезвычайно важны. Но главный акцент — клиническая психотерапия, ее медицинская модель. Психотерапия должна не только помогать людям, но и лечить». В конце встречи Равиль Каисович поделился еще одним воспоминанием: «Когда за несколько лет до смерти я просил его переиздать книгу, он ответил, что на книги у него теперь нет времени, что самое важное — готовить учеников!»
